Городские мифы: мемориальная квартира Тимирязева.

AD представляет новую рубрику “Городские легенды”, в рамках которой будет исследовать квартиры-музеи известных личностей, демонстрируя оригинальные интерьеры и делясь увлекательными историями. Первой в серии публикаций станет мемориальная квартира Тимирязева, где можно узнать не только о жизни великого ученого, но и о быте русской интеллигенции конца XIX — начала XX века.

Климент Аркадьевич Тимирязев переехал в доходный дом на Шереметевском (ныне Романовом) переулке в 1899 году. До этого он жил по соседству в течение двенадцати лет, но, поскольку с возрастом здоровье стало подводить, он решил сменить место жительства: его прежняя квартира находилась на третьем этаже, и подниматься становилось все сложнее из-за сердечных недомоганий, поэтому он перебрался на первый. Стоимость аренды жилья с надежной прислугой составляла тысячу рублей в год — довольно большая сумма для того времени. Однако и ученый был достаточно обеспеченным: в лучшие годы он получал по три тысячи рублей жалования в Императорском Московском университете и Петровской земледельческой и лесной академии, ныне носящей его имя, а также еще тысячу рублей за публикации научно-популярных статей.

Фрагмент рабочего стола в кабинете Климента Аркадьевича.

Фото: Натали Герц

Тем не менее, в квартире не наблюдается никаких признаков роскоши. Самым нарядным элементом являются резные шкафчики в русском стиле, изготовленные в абрамцевских мастерских, а самым дорогим — два соломенных стула с позолотой, заказанные в Великобритании для игры на рояле. Спальни выглядят практически по-спартански, а гостиная примечательна не столько своим содержимым, сколько людьми, которые бывали в ней — Тимирязев дружил с Поленовым, Исааком Левитаном, Горьким, Менделеевым и многими другими известными современниками.

Семейные фотографии, таблетницы и рабочие инструменты находятся на столе Тимирязева.

Одна из стен полностью покрыта фототипиями работ из Дрезденской галереи, приобретенными во время поездки в Германию (в то время это была новая, передовая технология). На противоположной стене изображены британские пейзажи; мать ученого имела английские корни, поэтому он владел английским языком как родным и в юности подрабатывал переводом заметок из рубрики “Происшествия” в Times, которые затем продавал петербургским газетам. Благодаря этому с пятнадцати лет Тимирязев значительно помогал своей семье — он происходил из дворянского, но небогатого рода.

Кабинет Тимирязева-младшего, который теперь преобразован в выставку, посвященную истории дарвинизма, сохранил часть оригинальной обстановки.

Фото: Натали Герц

Став известным ученым, Климент Аркадьевич много помогал нуждающимся, организовывая благотворительные вечера в их поддержку — этот факт сыграл важную роль для музея в наши дни, во время строительства бизнес-центра “Романов Двор”. Старая доходная квартира оказалась на его территории и подлежала сносу, включая бывшую квартиру ученого. Однако когда владельцы участка, предприниматели армянского происхождения, узнали, что среди подопечных Климента Аркадьевича были армянские беженцы, они решили сохранить музей. Старое здание разобрали по кирпичику, не тронув мемориальную квартиру, а затем выстроили новое здание вокруг нее.

Фрагмент гостиной. На переднем плане — стол супруги ученого, Александры Алексеевны Готвальд. На заднем плане — кабинет сына.

Фото: Натали Герц

Квартира получала музейный статус поэтапно. Сначала это коснулось кабинета, обстановка которого осталась в точности такой же, как при жизни хозяина. Тимирязев работал необычно: он сидел спиной к дверям и лицом к книжным полкам. Библиотека ученого насчитывала шесть тысяч томов; он покупал редкие книги у антикваров, коллекционировал миниатюрные издания, а когда в 1911 году приобрел одиннадцатое издание энциклопедии Britannica, то специально под него заказал этажерку — она до сих пор стоит в углу комнаты, наполненной вещами.

Спальня Климента Аркадьевича и Александры Алексеевны.

Фото: Натали Герц

Квартира полностью стала музеем только в 1955 году, уже после смерти сына Тимирязева, Аркадия Климентьевича. Личная жизнь ученого была полна драматизма, достойного сценария. Он влюбился в жену своего коллеги, Александру Готвальд, и поскольку ее муж не давал согласия на развод, они более тридцати лет прожили в гражданском браке — в те времена это считалось «во грехе». Чтобы узаконить сына, влюбленным пришлось пойти на риск: первые восемь лет жизни Аркадий Климентьевич числился подкидышем, и лишь в 1888 году Тимирязев-старший получил высочайшее разрешение усыновить мальчика.

Детали интерьера спальни Тимирязева и Готвальд.

Фото: Натали Герц

Детали интерьера спальни Тимирязева и Готвальд.

Фото: Натали Герц

Собственная научная работа Тимирязева была посвящена изучению фотосинтеза: он описал роль солнечной энергии в жизни растений, доказал, что закон сохранения энергии распространяется на живую природу, и первым начал эксперименты по выращиванию растений в искусственных почвах. Несмотря на его значительный вклад в мировую науку, он так и не стал российским академиком. Аналогично его учитель Менделеев — по слухам, оба поплатились за непростой характер. Зато Климент Аркадьевич был членом Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе — до появления Нобелевской премии это было высшим признанием заслуг в научной среде.

Фото: Натали Герц

Интересы Тимирязева выходили за рамки науки и политики: он прекрасно играл на рояле и увлекался фотографией — камеры и снимки хранятся в комнате сына, который разделял отцовское увлечение. Особенно ценил Левитан одну из фотографий, на которой Климент Аркадьевич запечатлел игру солнца на воде.

Рабочий стол в спальне Тимирязева-младшего. Как и отец, он увлекался фотографией — часть их снимков развешана по стенам квартиры.

Фото: Натали Герц

Квартира ученого создает полное впечатление о том, что ее хозяин вел жизнь, которой можно только позавидовать — интересную, многообразную и насыщенную чувствами и эмоциями. Его быт был организован так, что даже спустя сто лет можно брать с него пример: ничего лишнего, только те вещи, которые действительно нужны — как для работы, так и для души.